Евгений Спасский — Давиду Бурлюку

Ф. 372. К. 15. Ед. хр. 83. Л. 13−14 об.
[23 (25?) августа 1926−1927]

23 (25?) августа

Милый и дорогой Давид Давидович!
Как-то даже странно думать, что хоть на таком далёком расстоянии можно с Вами побеседовать. Всегда вспоминаю Вас с большой любовью и теплотой и очень-очень хотелось бы Вас повидать.

Приезжал сюда Пальмов (давно уже), заходил ко мне и рассказывал многое о Ваших дальнейших приключениях. В прошлом году часто видался и с Кручёных, который давал
мне весточки о Вас, в Питере — Липскеров. Теперь хочется самому получить хоть что-нибудь от Вас. Напишите, как живёте, как здоровье Ваше, супруги и деток. Ребята Ваши, наверное, уже совсем взрослые. Я их очень тогда полюбил, и часто вспоминаю, как они расписывали все, вновь выбеленные стены Вашей избушки, ногами выдавливали краску из тюбиков и размазывали её по полу. С удовольствием вспоминаю всю буздякскую жизнь¹. Теперь, наверное, уже не поёте: «Я зовусь Давидом-принцем и в Буздяке замок мой»², а как-нибудь по-другому, не правда ли?

Хоть Вы и говорили, что я специалист «бить баклуши»* — это правда, но давно не приходится заниматься этим делом, всё больше примус накачиваешь, занятие тоже требующее большого внимания и небезынтересное. Не часто, но вижусь с Лебланом³. Он всегда расспрашивает о Вас и очень интересуется Вашей жизнью. Просил меня в письме передавать Вам самый сердечный привет. Он всё такой же. Весёлый, жизнерадостный и полный какой-то особенной мечтательности и женственности, свойственной ему одному.

Сам что делаю? Пишу, Давид Давидович, пишу во всю. Усиленно и старательно. О себе мне говорить неудобно и совестно, но фотографий со своих работ я не имею, послать не могу сейчас ничего. За это время я добился больших результатов. Вы меня теперь не узнаете. Работаю скромно, выставляться не хочу, хотя приглашают меня в разные общества. И Леблан предлагал вместе с ним принять участие в выставке⁴. Но я решил ещё немного подождать. Это всегда успею сделать.

Жил год в Питере⁵, изучал по Эрмитажу старых мастеров. Эрмитаж теперь очень расширился. Теперь чувствую большую потребность и необходимость в заграничной
поездке. Нужно непременно побывать в Лувре и в галереях Германии хотя бы. Но пока, сам не знаю, как и когда я смогу это осуществить. Денег проклятых нет, хоть я человек скромный, и нужно не так уж много, рублей 300−400, но и тех никак заработать не могу. Это, впрочем, неважно, лишь было бы желание, а желание большое. Ну, милый Давид Давидович, неужели я Вас больше не повидаю?** Напишите подробно о себе, что думаете, что делаете?

Не сердитесь, что до сих пор Вам не писал, просто трудно было раскачаться. А так, помню и люблю Вас, и питаю к Вам большую признательность и благодарность за всё.

* Он жил у нас в Буздяке, около Уфы (юноша) в 1918 г. Милейший человек. —
Примеч. Д.Д. Бурлюка.
** Повидались в 1956 г., вместе писали под Москвой. — Примеч. Д.Д. Бурлюка.